Такой сильный откат у меня сегодня, что еж моеж, того и гляди буду использовать свои излюбленные словечки тех времен - заврыдино, елки тридцать вторые или елки-запонки и тому подобные.
И хочется - через столько-то лет увидеть тех, с кем тогда был рядом.
Скажем, придет Рони и споет:
Встречались мне цветные города.
Летают там слоны, поют верблюды.
Там синие киты, но вот беда:
Однажды дождь смывает краски чуда...
А под дождем, а под дождем
Скучным холодным пасмурным днем
Даже пингвин мокнет, дрожит, бедняжка!
Тихо скулит рыжий щенок,
Добрый жираф тоже промок,
А за окном мальчик вздыхает тяжко.
Там голубой медведь замерз один.
И ласточки от холода охрипли...
Не любит серый дождик крокодил.
И бегемоты к солнышку привыкли.
Вот бы сейчас всем улететь!
В край, где дождей нет, перелететь.
Солнечный красок остров найти заветный.
Эй, Янка... или кто еще помнит, как там дальше было? Помню, про "в сказке моей серый дождь станет вдруг разноцветным". Да?
Я это к чему?
Многие пишут, что Крапивин их сделал заново, перекроил... А я, наверное, никогда не был фанатом Владислава Петровича в полном смысле этого слова. Тут все просто - мне всегда надо было быть у себя. Я не могу сдаваться кому-то с потрохами, восхищаться, забывая про все. Но я отдаю себе отчет, в той роли, которую сыграли книги Командора в моей жизни.
Хотя если подумать, что такое моя жизнь? Какая она? Я счастлив? И вот эти стихи, которые за спиной, они - хоть кому-то... ну, вы понимаете, это же все вечные вопросы, вечные сомнения.
А еще я к тому, что вовремя прикусил язык, дабы не сказать, что фики по Крапивину - это "фи". Потому что мы сами сочиняли фики. По Крапивину. И не только. Мы не знали, что это фики. Это просто была игра. Странная, да, но наша. Нам не нужны были читатели, когда мы сочиняли свой кроссовер. Кто же знал, что и это - на всю жизнь? Что догонит и вспомнится?
Что ж, седлай коней,
Нам не привыкать.
Путь предателей и трусов нам заказан.
То, что в мире есть.
Смелость, доблесть, честь.
Тем, кто в этом сомневается, докажем.
Ага, наивные были, думали, что выросли. Да и сейчас думаем.
Как много мы тогда понимали, как мало понимаем теперь.