Хуже другое - хуже, что это изменится. И я уже не буду делать вид, что понимаю, и кстати-кстати, вспоминать, не значит, понимать. Но я помню и не хочу возвращаться. Они такие надменные, они ищут себе учеников, они ищут проблеск, им скучно все, что живет и двигается, за всем этим они видят пустоту. Я тоже видел. Но я вернулся, а они остались. В янтаре, в январе. Я знаю про пустоту, просто знаю, но зачем каждый миг и за каждым жестом? Зачем нарочно находить ее и понимать ее?
Вот она яркая жизнь, обрывающася в память. Жизнь - в память. И все. А надменность - это еще тысячу раз придет. И страсть. И пять лет опыта жизни с ощущением пустоты дадут волю на семь с половиной лет, но потом будет река с крокодилами. И только после реки, в которую не войдешь, - воля без пустоты.
Будет.
Но у него - нет. У него не будет. Он не успеет. Будет много ошибок, да. Будет много счастья, да. И мир - у ног. Будет. Был.
Только не будет "а потом". Он не был в янтаре, в январе.